Эту группу будут всегда помнить за ее возмутительную обложку. На которой был изображен поврежденный земной шар весь в червях. Возможно, этим группа выразила свои чувства о делах человечества, здесь, на земле? Группа была из Мюнхена. Их единственный альбом был записан в октябре 1970 с небольшой помощью Ральфа Нови (Ralf Nowy) (флейта). В альбом вошли одиннадцать превосходных, лирических и/или тяжелых роковых треков. Мрачная и агрессивная Немецкая лирика была грамотная и хорошо написанная. В своих текстах они затрагивали темы религиозных символов и порочной природы человечества. Как и у группы Ihre Kinder, тексты песен был чрезвычайно важны для полного представления об альбоме. Материал альбома был написан несколькими членами, но наибольший вклад сделал Питер Рандт(Peter Randt). Были также выпущены два сингла, "Jemina" вместе с "Du Bist Der Eine Weg" и "An Einem Tag Im August" вместе с "O'Driscoll" (B-стороны сорокапяток).
Из воспоминаний участницы группы: “Много лет тому назад я сидела в моей кухне дома, настолько молодая, но все же настолько грустная, пробуя читать вечернюю газету. Пауль, любовь моей жизни и отец моего ребенка, перебрался в Англию для записи его долгоиграющей пластинки, ' Hallelujah '. Так, Keith Forsey и Англия победили, немецкая поэззия и я были загнаны в подземелье. Объединенный проект с немецкими текстами и ухоженной Рок-музыкой, с которым я постоянно приставал к Udo Lindenberg, когда он все еще работал как студийный музыкант у Doldinger’а, ни к чему не привел. Я хотела беспощадно выпустить расстройства моей молодой жизни на согласную аудиторию на моем родном языке и освобождать себя на открытой сцене, или, по крайней мере, сделать имя для себя непосредственно. Но никто не хотел играть со мной. Я была только женщиной. И полностью безумной в этом. В то время Вы могли нанять меня, как певицу за 50 немецких марок в час. Тем временем я также получила 'устойчивую' работу в баварской Государственной Опере, на которую я смотрела, как временное занятие. Это, как предполагалось, кормило моего ребенка и меня, на всякий случай я решила, что я действительно хочу остаться живой. Этот гениальный ублюдок, Пауль Винсент (Paul Vincent), смотался а Англию, а я сидела там хныкала, курила, пила кофе, глотала таблетки и читала, маленькие объявления о группе нуждающейся в женском вокале. Это было возможностью показать Паулю, к чему я была способна! Это была бы последняя вещь, которую я сделала. Выдающийся заключительный занавес, я думала. Я подняла трубку телефона, и с тех пор все случилось так быстро. Мальчики в группе могли только играть на трех аккордах, возможно четыре, но они были переполнены энтузиазмом. Мои идеи нашли понимание у Питера Рандта. Он был готов подскочить на борт и участвовать в этом безумии. Для начала мы создали что то типа уличного театра. Я все еще помню, как Питер нес нашего гитариста на плечах через Leopoldstrasse в Мюнхене: Randt убедил белокурого гитарного подростка (на нем были надеты очки от противогаза, бухгалтерские нарукавники, кепка, и хлопушка)- не сдаваться. Я бежала позади, выкручивая руки подобно Саре Бернхард и крича, ' О, как жаль! ' Толпа стала несколько непослушной, это был чистый Панк. Да, Drosselbart был первой Панк группой в Германии; Amon Duul не рассматриваем, потому что они могли уже играть на восьми - десяти аккордах. Randl брил свою голову и носил ботинки DM. Как я сказала, помимо работы в опере, я также зарабатывала весьма хорошие деньги на стороне, как студийная певица. Я пела для Klaus Doldinger’а, Udo Jorgens’а и для детективных фильмов с музыкой Питера Томаса. Я брала любые заказы, которые мне предлагали. Я копила деньги, чтобы нанять Union Studio в течение нескольких часов. Нашей группе была нужна официальная демонстрационная пленка. В то время у нас была только одна песня, 'Engel des Todes' (ангел смерти). Так однажды днем мы пошли туда и, так или иначе, записали несколько треков. Звуковой помощник, Mack, позже ставший известным звукорежиссером в Musicland Studio и сделавший записи для Queen и других групп такого же калибра, добился возможности нашей записи. Наши записи должны были быть еще сведены, но время, которое мы заказали и, которое было оплачено, закончилось. К сожалению после нашей Drosselbart сессии, из студии пропал дорогой микрофон, так что группе было запрещено появляться в студии. Но Mack, который был также немного анархистом и любителем животных, ночью тайно, когда уже никого не было в студии, свел все наши песни. Тогда, я обратилась к Ральфу Сигэлю. У Ральфа было чутье на хиты и успех. Он быстро (и за большие деньги) продал нас лейблу Polydor. За нашу пластинку мы получили только 10 000 марок. Кстати, наш басист Werner Scholer, который тайно держал костюм в своем буфете, позже остался с Ральфом как помощник по поп-музыке на полной рабочей недели. Тем временем, объединенное производство быстро подняло нашу группу к популярности. И если бы Вы знали меня и Питера Рандта, Вы знали бы то, что случился. В конечном счете, группа наняла террасный дом в Eching, так что они могли репетировать без всяких беспокойств из вне. Этот дом должен был быть своего рода студией для группы. Лично, я не думала, что это была такая хорошая идея, потому что я всегда должна была финансировать их, повара, уборку и т.д. Но, так или иначе, мое время с Drosselbart было почти закончено. Я подписала контракт с баварской Государственной Оперой как оперная певица, и я должна была получить разрешение от моих нанимателей, если я хотела петь публично. И мне даже не разрешали упомянуть название Drosselbart в тех освященных залах. В начале, я пробовала скрыть мою идентичность, где я могла; я назвала себя Jemima вместо Mono. На фотографиях группы я одевала парик. К сожалению, я глупо подписал контракт с Ральфом Сигэлем для Drosselbart, и это, как предполагалось, было исключительным контрактом. Фактически, это было ясно с начала, что Drosselbart никогда не будет способен выступать на концертах, по крайней мере не со мной. Я действительно только хотела сделать долгоиграющую пластинку, чтобы вернуться к Паулю! Да, я была способна к чему – нибудь еще. Когда эта идея наконец созрела в моей голове, Я должна был принять решение: уйти из Drosselbart, потому что опера была уверенной вещью, если я хотел держать мою голову выше воды. Было бы несправедливо продолжить сдерживать мальчиков. Факт - то, что мой адвокат, Альфред Меир, (Да благослови его Господь!), сделал все, чтобы избавить меня от 'водонепроницаемого' контракта Ральфа Сигэля. Но это и послужило причиной пожизненной ненависти Ральфа-мальчика. Как он сам говорил: "Пока есть дыхание в этом теле, Вы никогда снова не споете ни одной ноты в этой студии! ". Я наслаждалась тем временем, когда я была с Drosselbart. Тогда, я написала мою первую и лучшую поэму любви Иисусу, ' Du bist der eine Weg' (Ты - единственный путь). Это означало много для меня. Наш клавишник, который был довольно хорош и знал все аккорды, написал музыку. Это, сам по себе, стоило всех усилий, скажу я Вам. Я только должна была петь эту песню. Пауль Винсент даже не хотел слышать долгоиграющую пластинку, когда он возвратился из Англии с его собственной долгоиграющей пластинкой. Но он остался со мной до сегодняшних дней. Я пою всю мою жизнь. И все мы пели счастливо когда-либо после.”
"Drosselbart" 1970
Состав:
Christian Trachsel, Dietmar Mainka, Jemima, Martin Honemeyer, Peter Randl, Ralf Nowy, Werner Schüler